Ритуалист. Том 2  - Павел Корнев

В прохожих, надо сказать, недостатка не было. Помимо всего прочего, Грёсгатан соединяла две оживленные улицы, люди по ней так и сновали. Теснота, темнота, толчея – не приходилось удивляться тому, что сюда захаживали карманники из Нистадда. Место здесь было хлебное.

Угловой особняк с отделанными песчаником стенами и покатой крышей занимало представительство братства святого Луки, в лавке на его первом этаже продавались изготовленные монахами амулеты. В обычной ситуации я бы непременно туда заглянул, но сейчас было не до того.

– Найди пару человек посмышленей, опиши им южанина, – обратился я к маэстро Салазару. – Одного поставь на этом конце улицы, другого – на противоположном. Если заметят Сильвио, пусть глаз с него не спускают!

Микаэль многозначительно потер большим пальцем о средний и указательный. Жест был понятен без слов, и я кинул ему кошель с серебром. Не тот, что получил утром от адвоката, свой собственный. Там еще оставалось несколько разменянных на фердинги марок.

Звон монет не остался незамеченным, и жуликоватой наружности паренек тотчас отлип от стены, но поймал наши недобрые взгляды и подался обратно, будто бы просто решил размять ноги.

– Неудача-неудача, – поцокал языком Микаэль, отсалютовал мне на прощание и зашагал прочь.

С неба закапали первые капли дождя, я подумал-подумал, да и укрылся от непогоды в лавке братства святого Луки. Раз уж случилась такая оказия, стоило вспомнить о поручении епископа Вима и выяснить, как продвигается работа по вычленению из старинных записей формулы призыва эфирных червей. Времени для полной расшифровки текста минуло уже предостаточно.

Увы, в представительстве братства сейчас не оказалось никого, кто мог бы мне помочь. Пришлось оставить свой нынешний адрес и покинуть лавку несолоно хлебавши. Но уходить с Грёсгатан я не стал, решив для начала тут немного осмотреться. Сильвио де ла Вегу видели на этой улочке неоднократно; возможно, южанин заглядывал сюда неспроста.

Прямо на грязной брусчатке распластался лицом вниз попрошайка с зажатой в руках чашкой для подаяний. Был он с выбритой тонзурой и в рясе монахов-молчальников нищенствующего ордена святого Ортвинда, поэтому я сначала кинул сенти, а уж потом переступил через него и начал проталкиваться через встречный поток людей. Одной рукой прижимал кошель, другую открыто держал у ножен с кинжалом, и обычно мне уступали дорогу, а если невзначай толкали, то не слишком сильно.

Когда на глаза попалась вывеска с прибитым на потемневшую от времени доску медным пучком веток, я зашел внутрь и потолковал с хозяином, а после приобрел у него несколько мешочков травяных сборов и ягод, ступку и пестик. Мои собственные запасы были безвозвратно утеряны вместе со старым саквояжем. Заодно купил холщовую сумку.

Так и пошел дальше, время от времени заходя в приглянувшиеся заведения. В одном месте взял пару фунтов пчелиного воска, фитили и формы для отливки свечей, в другом остановил свой выбор на нескольких алхимических реагентах, да еще попросил продать две баночки с красками и набор кистей. В книжной лавке пошелестел станицами редкого фолианта, с которым давно хотел ознакомиться, и с сожалением отложил его, ограничился стопкой писчей бумаги, перьями и пузырьком чернил.

Дольше всего проторчал в лавке стекольщика. Торговал тот не только обычными тарелками и чашками, но и пробирками и ретортами из алхимического стекла – полупрозрачного, матового, с цветными узорами и радужными разводами. Помимо ординарных поделок, в продаже имелись и превосходные образчики изделий мастеров Изумрудного архипелага. Если монахи братства святого Луки искусней всех сплавляли эфир с изделиями из янтаря, то островитяне специализировались на защите стекла от энергетических проявлений незримой стихии. О высшей алхимии, не обладая подобной посудой, не приходилось даже помышлять.

Особо мне приглянулся шарообразный сосуд размером с кулак, в комплекте с которым шла притертая пробка и кроваво-красный сургуч для ее опечатывания, а размазанные и застывшие в толще стекла цветные пятна при правильной фокусировке взгляда складывались в объемное изображение многолучевой звезды. Подобный шар использовал Фальберт Бинштайнер для заточения духа Белой девы.

К слову о сеньоре Бинштайнере – надо бы разузнать, что это за ложа Скарабея такая…

Хозяин заметил мой интерес и принялся расхваливать товар:

– Этот шар способен удержать в себе сущность князя запределья!

Очевидная глупость высказывания безвозвратно разрушила очарование момента, я кисло улыбнулся и покинул лавку, не став даже справляться о маркизе Альминце, который просто не мог обойти подобное заведение стороной.

Миг я помедлил под навесом, а когда шагнул под косой холодный дождь, то лицом к лицу столкнулся со стройным сеньором лет тридцать от роду, на худом лице которого выделялись резко очерченные скулы и крупный прямой нос. Короткая черная бородка, аккуратно подстриженные усы, зеленые глаза. В левом ухе нахально подмигнула изумрудом золотая серьга…

Я оказался слишком изумлен неожиданной встречей и лишь поэтому не схватился ни за кинжал, ни за магический жезл.

– Филипп! – охнул де ла Вега, ошарашенный случайным столкновением на улице ничуть не меньше моего. – Вот так встреча!

Руку он держал на гарде скьявоны, но тут отпустил оружие, сдернул с головы бархатный берет с фазаньим пером и, не обращая внимания на косые взгляды прохожих, изящно поклонился.

Я сбросил с себя оцепенение и через силу улыбнулся.

– Ангелы небесные! Сеньор де ла Вега! Сильвио, сказать по чести, меньше всего я ожидал столкнуться здесь с вами!

Южанин водрузил берет на голову и поинтересовался:

– Что привело вас в Рёгенмар, Филипп? Вы ведь получили кафедру в Университете Святого Иоганна? – Тут де ла Вега разглядел университетский перстень лицензированного колдуна на моей руке и поджал губы. – О! Вижу, вы были не вполне откровенны со мной…

В голове у меня царил сплошной сумбур, но я без малейших колебаний выдал в ответ многозначительное:

– Знаете, Сильвио, по вашей милости я имел весьма неприятную беседу с лиловыми жандармами в Стожьене…

– В самом деле?

– О да!

Прохожие обходили нас, задевали плечами и толкали; скьявона Сильвио и мой магический жезл удерживали горожан от грубостей, и все же для беседы такие условия нисколько не подходили.

– Поговорим в более спокойной обстановке? – предложил де ла Вега. – Я знаю уютное заведение неподалеку.

– Только что отобедал, – улыбнулся я. – Но от бокала вина не откажусь.

– Вот и замечательно. Идемте, Филипп! Вы даже не представляете, сколь приятно увидеть в чужом городе знакомое лицо!

У меня имелись большие сомнения на этот счет, но вслух я их высказывать не стал и поспешил вслед за Сильвио. На ходу как бы невзначай сжал и разжал кулаки, разминая пальцы, но южанин и не подумал завести меня в какой-нибудь тихий переулок. Очень скоро он поднялся на веранду таверны, на вывеске которой поблескивали начищенной медью три карася.